Один шаг до...
Усталость единственное, что ещё ощущал Локи. Ветер до крови стёр душу, не оставив ни эмоций, ни мыслей, и теперь только монотонный свист заполнял её до краёв. Башни Асгарда сверкали в свете заходящего солнца, нестерпимый блеск застил взгляд, и если бы Локи не был вороном, слезы лились бы из его глаз, не переставая. Дома. Наконец-то.
Боль жгла мышцы, но остановиться, передохнуть – нельзя. Только быстрее. Только вперед. Его ждут. Изнывают от тоски, мучаются надеждой и ждут.
Локи позволил крыльям сложиться, и неимоверное облегчение пронзило его, пока безвольное тело камнем падало вниз. Навесная галерея вблиз ристалища куталась в тени, но мгла обтекала Тора, будто не смела коснуться, и его, застывшего, вглядывающегося в небо, легко можно было рассмотреть издалека.
Локи начал обращаться ещё в полете. Полуворонье горло исторгло хриплый, предупреждающий крик, крылья судорожно дернулись в последний раз, и Локи рухнул в протянутые руки брата, неспособный даже дышать.
- Ну? – тут же нетерпеливо затормошил его Тор, - ты принес благую весть?
Локи рассмеялся бы, если б мог. Вот, оказывается, как по нему тосковали, как беспокоились…
Какой он дурак.
- Говори же, Локи! – Пальцы впились в плечи, встряхнули, - Нашел молот? С ним всё в порядке? Он цел?
- Дай хоть воды напиться… братец.
Хотелось сказать другое, хотелось вылить наружу едкую обиду в брани и обвинениях, но губы только горько скривились, и не пустили меж себя ни единого слова. Не сейчас.
- Не сейчас, - предсказуемо отмахнулся Тор от просьбы. – Говори! И я собственноручно подам тебе лучшего мёда.
Локи молчал. Молчал, с трудом поднимаясь на ноги, кутаясь в пыльный плащ и опираясь на золоченые перила. Ждал ли он благодарности? Мечтал ли о ней? Хотел ли, чтобы Тор целовал ему руки, услышав, что любимая игрушка найдена?
Не передать как.
- Ну же! Локи! Я смогу вернуть его?
Пальцы Тора продавили легкие наручи, окольцевали запястья, и вырвать их из цепкого захвата было так же трудно, как удержать спину прямой.
Локи отвернулся, шагнул к непроглядной темени распахнутой двери и только тогда смог выдавить из себя два холодных как глыбы льда слова:
- Его сможешь.
Боль жгла мышцы, но остановиться, передохнуть – нельзя. Только быстрее. Только вперед. Его ждут. Изнывают от тоски, мучаются надеждой и ждут.
Локи позволил крыльям сложиться, и неимоверное облегчение пронзило его, пока безвольное тело камнем падало вниз. Навесная галерея вблиз ристалища куталась в тени, но мгла обтекала Тора, будто не смела коснуться, и его, застывшего, вглядывающегося в небо, легко можно было рассмотреть издалека.
Локи начал обращаться ещё в полете. Полуворонье горло исторгло хриплый, предупреждающий крик, крылья судорожно дернулись в последний раз, и Локи рухнул в протянутые руки брата, неспособный даже дышать.
- Ну? – тут же нетерпеливо затормошил его Тор, - ты принес благую весть?
Локи рассмеялся бы, если б мог. Вот, оказывается, как по нему тосковали, как беспокоились…
Какой он дурак.
- Говори же, Локи! – Пальцы впились в плечи, встряхнули, - Нашел молот? С ним всё в порядке? Он цел?
- Дай хоть воды напиться… братец.
Хотелось сказать другое, хотелось вылить наружу едкую обиду в брани и обвинениях, но губы только горько скривились, и не пустили меж себя ни единого слова. Не сейчас.
- Не сейчас, - предсказуемо отмахнулся Тор от просьбы. – Говори! И я собственноручно подам тебе лучшего мёда.
Локи молчал. Молчал, с трудом поднимаясь на ноги, кутаясь в пыльный плащ и опираясь на золоченые перила. Ждал ли он благодарности? Мечтал ли о ней? Хотел ли, чтобы Тор целовал ему руки, услышав, что любимая игрушка найдена?
Не передать как.
- Ну же! Локи! Я смогу вернуть его?
Пальцы Тора продавили легкие наручи, окольцевали запястья, и вырвать их из цепкого захвата было так же трудно, как удержать спину прямой.
Локи отвернулся, шагнул к непроглядной темени распахнутой двери и только тогда смог выдавить из себя два холодных как глыбы льда слова:
- Его сможешь.